Считаю, что стоит создать отдельную тему о людях искусства, культуры и шоубизнеса, которые так или иначе, напрямую или косвенно, транслируют идеи Алистера отца нашего Кроули или демонстрируют очарованность им, желательно осмысленную, даже не являясь явными последователями всяческим Телем. Какие-то из них уже упоминались в различных темах, не говоря уже о разделах про Депеш Мод и ХИМ, конечно же.
Приглашаю делиться находками и знаниями, если герои действительно достойны внимания.
_________________ Нами управляют очень простые, примитивные и совсем некрасивые вещи: то, чего мы хотим на самом деле. (с) Анхе
Открыть эту тему хотелось бы постом Анхесенпаатон Ра в нашем сообществе "ВКонтакте" из рубрики "Пролетариат, иллюминируй!" об Антоне Шандоре ЛаВее.
Как Антон дураку дорогу дал
Живи долго и процветай, о, Пролетарий! Сегодня мы, как и обещали, поговорим по твоему запросу о Церкви Сатаны и её основателе Антоне Шандоре ЛаВее, и ты поймешь, что не там Сатана, где его малюют.
В неофициальных, но основных правилах дорожного движения при управлении моторизованным транспортным средством на дороге есть правило 3Д: Дай Дорогу Дураку. Если вы хотите быстро определить роль Антона Шандора ЛаВея в развитии современного сатанизма, то просто вспомните “Три Д”.
Что Антон Шандор ЛаВей народу и партии сделал?
Дал Дорогу Дураку!
Что вообще-то говоря, не означает, что сам Антон Шандор был дурак.
Но обо всем по-порядку.
Предыдущая волна Гностического Сатанизма под предводительством Алистера Кроули объединила вокруг себя людей интеллигентных и культурных, можно сказать, образованную элиту. Благодаря этому философия Кроули так и не стала массовым явлением, хотя и дала множеству творческих лиц: философам, художникам, музыкантам и писателям - интересную и уникальную по своей красоте систему координат. Но и тут история, повторив себя, превратилась в фарс, и следующую волну сатанизма под знаменами ЛаВея можно кратко охарактеризовать так: человечество любезно получило упрощенный пересказ трудов Фридриха Ницше, Алистера Кроули и Джека Лондона для детей среднего и старшего школьного возраста.
Вы, наверное, удивляетесь, почему Антон Шандор ЛаВей, будучи такой знаковой фигурой для Западной Культуры, совсем остался не замечен нашей советской и российской общественностью? Неужели же наша советская цензура была так сурова? Неужели наши современные “русские скрепы” так крепки? В ответ на этот вопрос я хочу вспомнить старый анекдот про Неуловимого Джо: вы знаете, почему его никто не может поймать? Потому что его никто не ловит. Основной мыслью, которую смело доносил до американского семиклассника-троечника Антон, была мысль о том, что не нужно сидеть и бубнить “верую-верую”, а самому строить свою жизнь, не полагаясь на высшие силы и судьбу:
«Сатанисты исходят из того, что сам человек, а также силы действия и противодействия Вселенной ответственны за все происходящее в природе, и не заблуждается насчет того, что кому-то есть до этого дело. Не будем же сидеть сложа руки и принимать „судьбу“ без того, чтобы предпринять что-либо только потому, что так говорится в такой-то главе и в таком-то псалме; да будет так! Сатанист знает, что проку от молитв не будет — на самом деле они уменьшают шансы на успех, поскольку истово набожные люди слишком часто благодушно бездействуют и вымаливают ситуацию, которую, сделай они хоть что-нибудь сами, удалось бы создать намного быстрее!» (с)
Не забудьте после прочтения этой статьи позвонить и сообщить своим родителям, которые говорили вам то же самое в детстве, что вы раскрыли их тайну и узнали, что на самом деле они исповедуют сатанизм! Ясное дело, что ни советского, ни русского человека этим Откровением Хрена Лысого удивить невозможно. “Так какого ж адского величества?” - спросите меня вы. Неужели же наши идеологические оппоненты, представители буржуазного запада, так несознательны?
Мне кажется, для того, чтобы понять суть популярности сатанизма ЛаВея, вы, мои дорогие товарищи Пролетарии, должны дистанцироваться от своих убеждений и постараться понять общую культурологическую разницу, которую мы, на данный момент, пока еще, имеем с Западным Миром: У нас сто лет, ровно век, церковь была не только отстранена от управления государством, но и в принципе отсутствовала в обществе как явление. Ее и ее производных не было ни в образовании, ни в медицине. Все ее значение было только в том, что она является культурным памятником истории прошлых веков. Например, в архитектуре, художественном ремесле, музыке и литературе. Это позволило за три поколения обязательного общего среднего образования до некоторой степени изжить из мышления нации средневековые предрассудки. По крайней мере, перестать считать примитивное мышление необразованного средневекового крестьянина нормой.
В Америке давление католической и протестантской церкви никуда не уходило революционным и законодательным образом. А шло гораздо более сложным эволюционным путем, со всеми вытекающими, я не побоюсь этого слова, последствиями. Это, безусловно, обогатило культуру, музыку, кинематограф и литературу “невыразимыми ужасами неизведанных глубин непознаваемого ада”, но значительно задержало эволюцию мозга среднего западного пролетария от положенного ему по развитию современного научно-технического прогресса. Вбивая в просвещенном двадцатом веке в головы несчастных современных американцев предубеждения необразованного средневековья, церковь не могла не раздражать пытливые умы людей, которые уже начинали подозревать, что что-то тут не так, но образования и знаний им категорически не хватало. Так же церковь раздражала и молодежь, которая бунтует против родительского уклада обыкновенно по умолчанию. Все они, хочешь не хочешь, задавались вопросами эволюции духовных воззрений, исходя из масштабных достижений научно-технического прогресса XX века. Впрочем, возможно, они выражались иначе: Какого хрена вы парите мне эту религиозную байду, сейчас двадцатый век, я хочу рок-н-ролл и мини-юбку!
Куда им было идти?
Пути было два – наш с вами пролетарский коммунизм с научным атеизмом или гностицизм, более известный как сатанизм. Хоть церковь и порицала сатанизм, но, на самом же деле, сатанизм все равно находится в одной философской парадигме с религией. Так что Врагом Номер 1 в Америке явился, все-таки, коммунизм. И с рок-н-роллом у нас не задалось. Опять-таки по причине парадигмы. Но подробнее об этом в другой раз.
Поэтому в продвинутом городе-герое Сан-Франциско не без помощи талантливейшего массовика-затейника и шоу-мена, Антона Шандора ЛаВея, фаната Rolling Stones, Оззи Осборна, Марка Алмонда и Мерлина Мэнсона, пышным цветом расцвела легендарная Церковь Сатаны.
Антон родился в 1930 году в Соединенных Штатах Америки. Мать его имела русские корни, она носила фамилию Колтон, но это была видоизмененная фамилия ее отца, Бориса Колтунова. Антон неплохо учился в школе, занимался музыкой, в пятнадцать лет уже играл на гобое в Большом симфоническом оркестре Сан-Франциско. Фанател по романам-ужастикам, обожал Брэма Стокера, создателя романа про графа Дракулу, как вы знаете из наших предыдущих заседаний пролетарского кружка, который был членом ордена “Золотой Зари”.
В пятнадцать лет наш вундеркинд решил, что уже все знает, из школы ушел и больше нигде не учился. Куда же пошел работать Антон? Угадаете с первого раза, да?
Правильно, в цирк.
Он чистил клетки, играл на пианино, а потом ушел и работал с гастролирующими балаганами, которые за деньги давали дешевые шарлатанские второсортные представления известного рода. Типа женщина с бородой и человек-слон. Антон трудился ассистентом фокусника, практиковал гипноз, точнее то, что артисты выдавали за гипноз, одновременно с этим играл на органе в церкви утром и подыгрывал в стриптиз-клубе вечером. В общем, получал все навыки, необходимые для работы хорошему основателю церкви имени его адского величества.
В 1951 году Антон ЛаВей женился — и по этому поводу решил заняться каким-нибудь более респектабельным делом. Метнулся из шарлатанов в менты. Он поступил на факультет криминологии Городского колледжа Сан-Франциско и отработал три года в городском полицейском департаменте, фотографируя трупы. Потом ему надоело, и он снова вернулся в музыку. Одновременно с этим начал читать лекции по магии, подружившись с кем-то из членов Восточного Ордена Тамплиеров, О.Т.О.
Изучив груду соответствующей трудночитаемой литературы, ЛаВей пришел к выводу - друзья Сатаны разных веков были неправы: они полагали, что дьявол - это некое антропоморфное существо. А дело-то проще… Сатана является «духом прогресса, вдохновителем всех великих движений, причастным к развитию цивилизации и прогрессу человечества. Он — дух восстания, ведущего к свободе, воплощение всех освобождающих ересей». Постепенно вокруг него начали собираться последователи. И в апреле 1966 года Антон бреет голову и официально объявляет о создании Церкви Сатаны.
Вот как об этом пишет А.Ю. Щербаков, автор остроумной и любимой нами книженции “Алистер Кроули. Привратник Сатаны. Черная магия в XX веке”: “И дело пошло! Затея имела феерический успех. Благо бывший балаганный (простите, карнавальный) артист знал, чем привлечь почтеннейшую публику. Ритуалы были поставлены шикарно — на грани и за гранью кича. Длинноногие полуголые девицы, мантии, мечи, «красное на черном»… И голая девица, лежащая на алтаре. В общем, вся попсовая лабуда, доведенная до точки и до ручки. Расчет был точен. Косяками поперли журналисты. Стадами пошли любопытные. Возникла невероятная шумиха. Главную рекламу, конечно же, сделала церковь. Напомню, что протестантская церковь в США в глазах подростков плотно ассоциировалась с «системой». И когда от большого ума патеры стали метать громы и молнии в этот балаган, толпы молодых людей стройными рядами отправились в Церковь Сатаны. Все закономерно. Именно в это время в рок-музыке был найден беспроигрышный секрет успеха: найдите то, от чего «отцов» выворачивает наизнанку, — и успех у детей обеспечен. На этом, к примеру, сделала первые шаги к сверхуспеху не самая плохая группа The Rolling Stones. Кстати, «стоунзы» одно время тоже являлись большими поклонниками Алистера Кроули. То есть Зверя почитали две группы, сравнить с которыми в истории рок-музыки и некого. Но затея ЛаВея отнюдь не была просто дурацким балаганом, который впоследствии повторяли «сатанинские» хэви-метал-группы вроде Venom и иже с ней. Тонкость была в том, что потенциальным адептам давали понять: это, мол, все для дураков, а на самом-то деле все не так просто. Лучший способ заманить дурака — это показать, что выделяешь его за ум.”
Вторая группа, почитавшая Алистера Кроули как мать свою, упомянутая выше, была конечно же Led Zeppelin. Джимми Пейдж был на нем просто помешан, он даже купил принадлежавший ему некогда замок. Антон Шандор ЛаВей же купил бывший публичный дом. Там он развлекал гостей, выгуливая льва и пантеру. Устраивал веселые псевдоритуалы в стиле “юмористическая сатанинская психодрама”. Несмотря на разнузданность, организовывал вполне позитивные празднования, сексуальные ритуалы, развивающие оргии, постмодернистские свадьбы с похоронами, иногда читая лекции о каннибализме в своей уникальной форме красочно организованного недетского утренника.
И это все поднимало большую шумиху. ЛаВей никогда не пытался создавать тоталитарную секту, он даже не был первые несколько лет озабочен идеей создать Церкви какой-то свод законов. И тем не менее, популярность его утренников была таковой, что в состав Церкви Сатаны тогда подали заявку около десяти тысяч человек. Более того, Антон Шандор ЛаВей – имея вкус, как вы уже поняли из текста выше, к красивым богемным развлечениям, - очень полюбился калифорнийской и голливудской элите, и они с удовольствием участвовали в его веселых вечеринках, пиарили его и его Церковь. Его охотно снимали его богемные друзья в фильмах, правда обычно в роли того самого Сатаны, которого отказывался признавать антропоморфным, или в роли главаря банды сатанистов, например в фильмах «Ребенок Розмари» реж. Роман Полански, «Пробуждение моего демонического брата» Кеннета Энгера, «Дождь дьявола» Роберта Фуэста и т.д.
Роман Полански, кстати, тоже был увлеченным фанатом Алистера Кроули, так что ЛаВея он любил как своего. Достойно жесточайшей иронии, но дружба Полански с ЛаВеем отозвалась в его жизни страшной трагедией. Ибо на сцену в этой милой истории разнузданных недетских утренников для избалованной богемы вышел Чарльз Мэнсон.
«Сатанист приносит человеческую жертву только тогда, когда она может послужить двум целям сразу: для освобождения волшебника от зла в форме проклятия и, что более важно, для избавления от весьма отвратительного и заслуживающего того индивидуала», - писал ЛаВей. Это, наверное, самое экстремальное, что он когда-либо писал, но идеи вседозволенности, попавшие в разум идиота, становятся орудием массовых убийств. Получилось, ЛаВей Дал Дорогу Дураку.
Родился Чарльз в 1935 году у матери-проститутки. Рос в приюте, плавно попал на “малолетку”, в 17 лет сел за изнасилование товарища уже на взрослую зону, откинулся, угнал машину, снова сел. В одной из отсидок его, по слухам, “опустили” – так что на зону ему было больше неохота, и это заставило его завязать с преступностью. Но и работать не хотелось. Тогда Мэнсон стал жить в коммуне хиппи. Дети цветов в основном в те времена практиковали свободную любовь и употребляли наркотики, имея в головах кашу из мутного коктейля из воззрений Алистера Кроули и черт знает вообще чего и презиравшие “буржуазных свиней”. Там он всего и набрался. Стал фанатом группы Битлз, научился играть на гитаре, стал у хиппи авторитетом.
Сомнительно, чтобы Мэнсон даже умел читать. Но идеями Кроули и ЛаВея он проникся до глубины души, потому что они тогда, что называется, витали в воздухе. Вскоре он уже являлся главой «семьи», состоявшей в основном из девушек, которая жила на «кинематографической» (построенной для съемок и потом заброшенной) ферме возле Лос-Анджелеса. Одна из членов его семьи, Сьюзан Эткинс, участвовала в оргиях ЛаВея в качестве преданного адепта и ведьмы. Некоторые полагали его семью чуть ли не структурной единицей Церкви Сатаны.
Эйнштейн говорил, что знает только две бесконечности: Вселенная и Глупость, причем по поводу Вселенной он сомневается. Настал день, когда Мэнсон провозгласил себя Христом и Сатаной «в одном флаконе». Согласно его доморощенному учению, вскоре американские чернокожие должны были восстать и перерезать всех «буржуев». Если бы Мэнсон умел читать и писать, он бы, возможно, создал бы много странных и ужасающих произведений, но он этого делать не умел, и с абстрактным мышлением у него было плоховато. Потому он пошел резать буржуев в буквальном смысле слова. По смешному стечению обстоятельств, резать буржуя Мэнсон пошел на виллу Романа Полански, который ввел ЛаВея в кинематограф. 9 августа 1969 года «боевая группа» в количестве трех девиц проникла в дом. Жена Романа находилась на 9 месяце беременности и принимала гостей. Режиссера дома не оказалось. Члены "семьи" воплотили заветы своего гуру. Тейт убили 16 ударами ножа, остальные тоже умирали долго и мучительно. На стенах кровью нарисовали перевернутые пентаграммы и прочее. На 2-й день пострадал владелец сети супермаркетов с женой. Мэнсон и 3 ведьмы развлекались тем, что при помощи ножей и вилок отрезали от живых еще супругов куски мяса, вырезали на животе всякие слова.
ЛаВей тут, конечно, как бы впрямую не причем. Все эти сатанинские символы для него были балаганом. Сатанизм от ЛаВея призывал к здоровому эгоизму и гедонизму, выступал за свободную любовь и допускал все виды извращений и излишеств. Знания, проповедуемые им для масс, были по сути достаточно интересными и ценными. Но в итоге все это высокоинтеллектуальное и богемное развлечение погреб под кровавыми ошметками дурак. Дурак даже не Мэнсон, “дурак” как явление. Мэнсон, совершив все, что он совершил, остался героем в глазах миллиона фанатов и поклонников, влюбленных в него и восхищенных его поступком. Ассоциация Мэнсона с церковью Сатаны – добавила ей еще массу “юных бунтарей”. Для которых, в итоге, не полет человеческой мысли, а угар наркоманской вседозволенности примитивного человеческого днища – стали символом свободы разума. Если бы я захотела представить более страшное явление Сатаны людям, я бы не придумала.
Мэнсона связь с Церковью Сатаны превратила в символ и легенду. Богема испугалась. И после этой истории стала ее сторониться. Она перестала быть интересна и ее создателю. Антон доживал свою жизнь дома под присмотром своих детей, иногда поигрывая на органе. Соседи характеризовали его как джентльмена со всех сторон приличного и достойного. ЛаВей умер в больнице в 1997 году, недотянув до Хэлловина пары дней. Чарльз Мэнсон умер в тюрьме 19 ноября 2017. А Дурак Жив. И будет жить вечно.
_________________ Нами управляют очень простые, примитивные и совсем некрасивые вещи: то, чего мы хотим на самом деле. (с) Анхе
Далее мне хотелось бы обратить внимание на Кеннета Энгера, упомянутого постом выше среди режиссёров, снимавших Антона ЛаВея. Мне он интересен как человеку, работающему с кино, и как визуалу. Ведь зрительные образы бьют прямо в мозг, сразу по подкорке (да простят мне специалисты такое вульгарное обращение с терминологией) и совершенно точно имеют на нас огромное влияние. Недаром говорят, что лучше один раз увидеть.
Более интересными представляются качественные, при этом редкие (по крайней мере, на русском языке) материалы о режиссёре: интервью и статьи. Я соберу их сюда на случай утраты первоисточников. Ну и, конечно же, можно поговорить об его работах.
"Мои фильмы в первую очередь связаны с сексуальностью в людях. Причины, по которым я снимаю фильмы, вообще не имеют ничего общего с «кино»; все это явное, дешевое извинение за подчинение других людей, эквивалент фразы: «Приходи посмотреть мои гравюры… Сейчас они немного уменьшились в размерах…» Так что я рассматриваю себя как Дьявола, творящего через порочного медиума". (цитата из интервью ниже)
_________________ Нами управляют очень простые, примитивные и совсем некрасивые вещи: то, чего мы хотим на самом деле. (с) Анхе
Последний раз редактировалось: Ticking (Пт Янв 05, 2018 7:02 pm), всего редактировалось 1 раз
Кеннет Энгер – режиссер-легенда. Это человек, создававший абсолютно безумные, ни на что не похожие фильмы практически в одиночку, один из главных представителей американского киноавангарда 50-60-хх годов. За первый свой фильм «Фейерверк», выпущенный в 1947 году, в самом начале маккартизма, Энгер был арестован по обвинению в непристойности, и лишь чудом избежал заключения. Его книга «Голливудский Вавилон», – сборник самых чудовищных скандалов и грязных сплетен киноиндустрии, была запрещена практически сразу после выхода в 1965. Сам Энгер является последователем Телемы – оккультного течения, основанного в первой половине XX века английским мистиком Алистером Кроули, и был знаком с многими знаковыми фигурами этого круга, включая маньяка Чарльза Мэнсона и основателя саентологии Рона Хабарда.
Лидер австрийской группы Allerseelen и издатель журнала Aorta Кадмон взял интервью у Энгера в 1995 году. Этот текст тогда появился только самиздатском журнале «Ориент». С любезного разрешения интервьюера «Дискурс» печатает это практически недоступное интервью в переводе Алекса Керви – впервые на русском языке.
Кадмон: Расскажите о съемках вашего фильма «Lucifer Rising» («Восход Люцифера») в Германии и Египте.
Кеннет Энгер: Та часть, которую вы видели в кино, – это только первая часть фильма. Я же снял еще и другую – обе части вместе длятся более часа. Но для второй части я сделал только позитивную копию, и мне надо найти дополнительные деньги для спецэффектов. Я выпущу вторую часть на лазерном диске моих фильмов. Для съемок «Lucifer Rising» мне пришлось отправиться в Германию. Я снимал в древнем лесу, в месте, которое называется Экстернштайн - там есть огромные колонны песчаника, сотворенные природой. Они достигают в высоту около сотни футов. Ранние Кельты превратили их в храм поклонения Солнцу. Считается, что он столь же древен, как и Стоунхэндж в Англии - и это одна и та же традиция солнечного культа. В летнее солнцестояние, примерно 21 июня, солнце располагается прямо над центром дыры в скале, и солнечные лучи падают прямо на то место, где раньше находился алтарь. Это изумительное место подверглось в Средние века христианизации и там появились христианские резные изображения… Подобное произошло со многими языческими священными местами: очень часто церкви строились на руинах языческих святилищ и храмов. А потом это место обнаружили наци. Их секретный план состоял в том, чтобы по окончании войны уничтожить христианство. Они планировали стереть с лица земли Христианство к 2000 году и восстановить свою собственную версию Язычества – что, слава Богу, так и не произошло: ничего бы хорошего из этого не получилось. Они превратили Экстернштайн, с этими ступенями, ведущими в святилище – в место инициации для Гитлер Югенда. Балдур Ширах тоже там бывал. Именно здесь мальчики из гитлерюгенда получали свои первые кинжалы. Все это действие было поставлено очень драматично – наци были великолепны, когда занимались театром, спектаклями… Существуют короткометражные фильмы факельных процессий этих детей, поднимающихся по ступеням храма – их снимали для новостей. В лесу вокруг Экстернштайна по-прежнему можно увидеть на березах инициалы, вырезанные ножами этих маленьких мальчиков – собственные инициалы и буквы HJ (Hitler Jugend). В то время они были вырезаны двенадцатилетними – сейчас березы стали выше, так что инициалы можно увидеть и на высоте двадцать футов: и они все еще там, ими покрыт весь лес…
– Вы снимали в Экстернштайне в летнее солнцестояние?
– Да. В Хорне, городке неподалеку от Экстернштайна, я получил разрешение на съемку. Я поставил местные власти в известность, что делаю фильм о мифологии. И они были очень предупредительны. В Египте, разумеется, мне тоже требовались разрешения для работы над фильмом. Когда я снимал в Луксоре, у меня была бумага, в которой говорилось, что мне разрешено там снимать, но местные охранники не могли читать по-арабски - они были безграмотны, как и многие Египетские крестьяне. Так что они заявили: «Мы вам не верим. Вы, очевидно, банда шпионов». Нас продержали целые сутки в полиции. Я пытался сохранять спокойствие и сказал: «Посмотрите. Вот мой американский паспорт…» А они ответили: «О, это наверняка фальшивый – мы знаем, что вы можете купить такой паспорт…» Они могли продержать нас уйму времени за решеткой или в один миг выставить из страны. И это было опасно, потому что если бы они обыскали косметичку Мэриэнн Фэйтфулл, они нашли бы героин, который она, втайне от меня, таскала с собой, спрятав в косметике. Если бы они обнаружили его, то нас бы всех немедленно перестреляли.
– В «Lucifer Rising» вы показываете с помощью спецэффекта летающую тарелку - почему вы решили показать ее в своем фильме?
– Я видел такую тарелку, когда оказался в храме Луксора – настоящую! У меня была с собой камера, но времени вытащить ее и привести в рабочее состояние, пока объект еще находился в пределах видимости, просто не хватило. И я тотчас же подумал «А надо было ли вообще делать размытый моментальный снимок или надо воспринять это как прекрасное видение?». Так что я не сделал никаких снимков. У меня было три или четыре отличных пересечения с летающими тарелками – я видел, как они пролетают мимо, но никогда не обменивался рукопожатиями с пилотом… Сведения о летающих тарелках восходят к древним мифам. В Египте я видел этот ярко светящийся оранжевый объект, кружащий неподалеку, и там же на воротах храма заметил изображение диска с крыльями… Вот именно это я и хотел показать в своем фильме. Во второй части я устрою возвращение тарелок.
– Можете ли вы рассказать о Бобби Босолее?
– Я встретил его, когда ему было восемнадцать, в районе Хэйт-Эшбери, в Сан-Франциско. Он был гитаристом в группе, которая называлась Love. Они играли так называемый «эйсид рок». Однако, он всегда хотел иметь свою собственную группу. Он был довольно талантлив и играл на нескольких инструментах. А я искал того, кто смог бы сыграть Люцифера в моем фильме. В Хэйт-Эшбери Бобби звали Купидон, потому что у него было очень много подружек, постоянно увивавшихся вокруг. Он был очень интеллигентен, но в тоже время очень сложной, проблемной личностью. И он все время хотел сделать фильм как можно быстрее, чтобы поставить точку. И тут Бобби по-настоящему меня подставил: сказал, что хочет поехать в Южную Калифорнию и купить подержанные усилители для своей группы. Он уехал и вернулся назад в мою студию с большой коробкой, обернутой в черный пластик. Я полагал, что это и был усилитель… Но у меня тогда жила собака, проявившая огромный интерес к этому электрическому оборудованию… Когда Бобби вышел с одной из своих подружек, я вскрыл коробку бритвой и нашел там здоровенный кирпич марихуаны. И, судя по запаху, он был отменного качества… Я жил в то время в Хэйт-Эшбери в прекрасном Викторианском доме, который назывался «Русское Посольство», и я знал, что меня сразу арестуют, когда найдут это в моей студии. И как только Бобби заявился обратно, я сказал ему: «Ты предал меня, собирай свои вещи и убирайся». Я выставил его за дверь, собрал все его барахло и выкинул на улицу. А через несколько дней он вернулся, когда я вышел пообедать, и взял все коробки с пленками, отснятые с его участием: он украл почти всю первую версию «Lucifer Rising». И еще он угнал фургон, который сломался прямо напротив ранчо Спэн Муви, где жил Чарльз Мэнсон со своей Семьей. Девушки из Семьи пригласили его, и он начал с ними жить… Через несколько недель ко мне заявилась одна молодая особа и сказала: «Меня послал Чарли. У нас есть твой фильм». И тут на ее лице появилась широкая улыбка: «Дай нам десять тысяч долларов и ты можешь получить его обратно». Я ответил: «Никаких сделок. Денег у меня нет и я никогда их не дам вымогателям». И это был первый случай в истории, когда фильм использовали для вымогательства. Но не последний: когда Пьер Паоло Пазолини делал «Сало» в Риме, несколько боббин этого фильма были украдены из лаборатории, и за них требовали выкуп. Пазолини тоже отказался платить. И так получилось, что несколько сцен в его последнем фильме - рабочие позитивные копии… А все, что осталось у меня - 50 минут разрозненных отрывков в монтажной комнате, которые Бобби не забрал с собой - он взял только коробки со своим именем. Из этих обрывков я сделал свой короткометражный фильм «Invocation of my Demon Brother» («Вызов моего Брата Демона»). Затем я переехал в Лондон и показал его Мику Джаггеру, который был моим другом. Он им заинтересовался и предложил сделать для фильма на синтезаторе «Муг» атональный саундтрэк. Там больше шума, чем собственно музыки - но как бы то ни было, он мне его дал.
– Бобби Босолей все еще в тюрьме…
– Да. Он все еще в тюрьме, из-за той дурной славы, связанной с ассоциацией с Чарльзом Мэнсоном. Если бы он сделал это сам по себе – убил этого человека - его бы уже давно освободили. Многие люди в Калифорнии, убившие одного или двух человек на бытовой почве, выходят через восемь лет! Бобби было лишь двадцать один, когда он совершил преступление… Он сделал несколько заявлений, типа: «Я отомщу, когда выберусь…» Глупые вещи, которые он не должен был говорить. А главное, что они по большей части по-прежнему используют против него - это его недолгая связь с Чарльзом Мэнсоном. Текс Уотсон, другой член Семьи Мэнсона, тоже до сих пор находится за решеткой. Они выпустили некоторых девушек - все они исчезли, отправились в маленькие города, изменили свои фамилии…
– Вы все еще поддерживаете с ним контакт?
– Время от времени я звоню ему по телефону. Я было собирался навестить его пару раз, но потом решил, что встреча лицом к лицу не сделает особой погоды. У меня есть фобия запертых дверей и тюрем. Для меня это слишком суровое испытание - я начинаю потеть, и чувствую себя совсем не в своей тарелке.
– Вы никогда не спрашивали его, где именно в пустыне он закопал коробки с фильмами?
– Они уже больше никуда не годятся. Они закопаны в песке Долины Смерти, а летом она - самое жаркое место в мире. 120 градусов по Фаренгейту. Они сейчас обратились в то, что мы называем рисовые криспс… типа картофельных чипсов. Может однажды я и отправлюсь туда и попытаюсь где-нибудь покопать... У меня есть общее представление, где это находится, но место их захоронения я знаю лишь приблизительно… А еще я боюсь, что вероятно найду чей-то скелет, когда начну копать… А возможно там закопано еще что-нибудь в этом роде. Из-за того, что это произошло, я стал испытывать отвращение к Америке. Ты всегда начинаешь обвинять место, когда в нем происходит что-нибудь дурное и отвратительное. И ты не хочешь больше оставаться там ни одного дня. Вот так я и переехал в Лондон.
– В книге о Чарльзе Мэнсоне Эда Сандерса я прочитал о ритуальном перфомансе, который вы осуществили рядом с Пентагоном против Вьетнамской войны… Мне говорили, что огромная группа людей пыталась навести порчу на Пентагон.
– Я был там и сделал кое-что, но это была очень личная вещь. Я говорил собравшимся там тысячам людей, что подобные демонстрации совершенно бесполезны, потеря энергии. Я тогда спрятался под грузовиком. Я едва ли способен сделать нечто подобное на людях. И это был, наверное, последний раз, когда я когда-либо такое делал. Идея навести порчу на Пентагон была абсолютно нелепой. Это просто смехотворно. Может быть какие-то кислотники и пытались это сделать – но то, что, как они полагали, они могут сделать, и то, что они на самом деле могли сделать - две большие разницы… Эта акция была частью духа того времени. Я лично не думаю, что демонстрации каким бы то ни было образом помогли закончить войну. Может быть, они сократили ее на несколько дней или несколько недель.
– В вашем фильме «Scorpio Rising» («Восход Скорпиона») несколько раз появляется свастика, а также портреты Адольфа Гитлера. В одной сцене вы сами танцуете с огромным флагом со свастикой. Есть ли здесь связь с одержимостью этим группы байкеров, которых вы снимали?
– Один из членов этой компании коллекционировал оружие Наци и украшал свое жилище подобными вещами… Но он делал это очень наивно, он не был скинхэдом, он не был Наци – но я тогда видел, что он и остальные просто очарованы этой символикой. Иногда они надевали нарукавные повязки или еще что-нибудь в этом роде. Им нравилось шокировать людей. Они были слишком анархичны, чтобы быть Наци. Но с другой стороны у них была очень сильна потенциальная тяга к насилию.
– Ваше имя и ваши работы всегда видятся в тесной взаимосвязи с Алистером Кроули.
– Я никогда не вступал в О.Т.О. Давным давно они спрашивали меня, хочу ли я к ним присоединиться, но я отказался. Я почти уже вступил в ложу в Калифорнии, когда хотел сделать фильм о Гностической Мессе, которую они довольно грамотно исполняли. И в последнюю минуту решил: «Нет, я не хочу вступать…» Каждой группе присуща борьба за власть – есть те, кто знает больше, те, кто обладают большей властью, а есть и идиоты… все эти человеческие вещи… Я – одиночка, я всегда был один, и мои свобода и независимость для меня гораздо более важны. Когда ты становишься членом О.Т.О., ты попадаешь в оковы Телемы. Я довольно много говорил об этом с Карлом Гермером, главой О.Т.О. после смерти Алистера Кроули. Я неплохо его знал. Ты добровольно позволял надевать на себя цепи, подчинялся дисциплине. Но я слишком бродяга, слишком отстранен от всех группировок, и слишком независимый человек, чтобы это принять. Кроули хотел создания О.Т.О. и надеялся, что это сработает - но там всегда были схватки, ссоры, воровство, и даже покушения на убийство… людей отправляли на тот свет по самым нелепым причинам… А еще в Телеме есть два очень паскудных направления: первое – Солнечная Ложа, возглавляемая Джин Брейтон, которая вломилась в дом Карла Гермера и выкрала некоторые незаменимые, бесценные книги. Она и ее последователи даже убили собаку, охранявшую его дом в Вестпойнте, в Калифорнии. У них был пятилетний мальчик. Этот ребенок стал одержим демоном огня, который предал пламени их дом – и сжег все книги! Они возжелали этих книг, и когда получили, то снова их потеряли. В конце концов, никто не получил книги – они исчезли в огне. И чтобы наказать ребенка, они заперли его в ящике без воды под палящим солнцем, и держали там до тех пор, пока соседи не услышали вопли и не вызвали полицию.
Ну а другое отвратительное явление – сайентология Л.Рона Хаббарда. Это как бы ответвление Телемы. Л.Рон Хаббард был некогда близким другом Джона Парсонса, члена О.Т.О. и украл некоторые идеи Кроули, которые затем включил в сайентологию. Сайнтология стала противоположностью Телемы, потому что изначально Телема – это свобода. У Л.Рона Хаббарда есть власть, в этом нет никаких сомнений. Есть такие понятия как добро и зло, и я рассматриваю Л.Рона Хаббарда и сайентологов как чистое, абсолютное Зло. Они сделали очень много дурного и продолжают это делать. А Джон Парсонс был магическим сыном Алистера Кроули. Он был ведущим ученым в Пасадене и изобрел ракетное топливо, доставившее «Аполлон» к Луне. На ней есть кратер, названный его именем… Он сам хотел отправиться на Луну, но, к несчастью, погиб при загадочном взрыве. Некоторые люди полагают, что Говард Хьюз пытался заставить Парсонса работать на него – но последний отказывался подписывать с ним контракт. В результате Джон Парсонс был похищен. Он шел по улице, рядом остановился лимузин, из которого выскочили два человека и запихнули Парсонса в машину. Они хотели заставить его работать на Говарда Хьюза во чтобы то ни стало. И Парсонс ответил: «Мне надо все обдумать». Когда он добрался до дома, то сказал жене, которая, кстати, играла Scarlet Woman в моем фильме «Inauguration of the Pleasure Dome» («Торжественное Открытие Дворца Наслаждений»), что они должны уехать. Парсонс чувствовал, что ему угрожает опасность. Они упаковали вещи и собрались ехать в Мексику. У него в подвале дома в Пасадене была своя химическая лаборатория. Его жена сказала: «Я должна пойти на рынок и купить немного еды на дорогу». А рынок этот был прямо за углом. И вскоре последовал невероятный, чудовищной силы взрыв. Она прибежала обратно и увидела, что от дома и ее мужа не осталось и следа: всё взорвалось. Ходили слухи, что Говард Хьюз заказал его казнь. А Парсонс был экспертом по взрывчатке – и я не думаю, что он сделал ошибку, когда занимался этими веществами. Это случилось в 1952 году. Джон Парсонс был удивительным человеком. Он писал стихи, он написал «Книгу Антихриста».
– Я слышал, что вы коллекционируете картины Алистера Кроули.
– Да. У меня есть несколько. А еще в коллекции много его рисунков, сделанных чернилами. Среди них – превосходные экспонаты, например, автопортрет Кроули в образе Гуао (Kwaw), китайского мудреца с очень злобным и раздражающим лицом – некоторые люди просто не могут находиться с этим рисунком в одной комнате. С ним связано что-то совершенно нестерпимое. Его подарил мне один очень добрый английский джентльмен, крупный коллекционер Кроули. Он знал, что я очень серьезно отношусь ко всему, связанному с Кроули, и подарил мне несколько замечательных вещей. Он понимал, что я присмотрю за ними лучше, чем Лондонский Институт Варбург, которому он передал большую часть своей коллекции: рукописи и письма Кроули выдают там людям в фолиантах – и когда вы открываете их, то можете обнаружить внутри вырванные страницы. У многих людей, которые интересуются оккультизмом, отсутствует понятие чести, множество вещей просто крадется. Это приводит меня в ярость. Эти вещи никогда больше не появятся снова, потому что они попали в руки идиотов и говнюков. Этот коллекционер, передав Варбургу материалы Кроули, принял очень плохое решение. У меня есть еще один любопытный рисунок Кроули, где он предстает как Фу Мэн Чу - тоже явно китайское лицо с маленькой бородкой, очень восточными глазами и очень злобным, недоброжелательным взглядом. В этом человеке нет и намека на милосердие. Это не Будда. Антипод. А другой рисунок называется «Тотем» – черными индейскими чернилами нарисован тотемный столб, точно как у американских индейцев – но с элементами, заимствованными из его личной жизни, лицами людей, которых он знал, ну и так далее в том же духе. Есть также пара картин, написанных маслом. Я хотел соединить все его художественные работы вместе на одной выставке, сделать с них очень хорошие фотографии и опубликовать арт-альбом его живописи. Этого еще никто и никогда не делал.
– А в Институт Варбурга также попали и оригиналы карт Таро Кроули?
– Да. Там собраны все оригинальные акварельные рисунки Фриды Харрис для колоды Таро – включая и те, которые были отвергнуты: она сделала несколько ошибок и Кроули был в ярости… Впрочем, некоторые из ошибочных карт были уже в печати. А худшая получилась, когда она нарисовала египетского бога с расставленными ногами. У Египетских богов ноги всегда были поставлены вместе – они олицетворяли единство – сила проходила из ступней в ноги, и шла через все тело в голову. Но Кроули же был таким извращенцем – он мог сделать это и нарочно, как шутку. У него всегда было чувство юмора.
– Мне говорили, что цвета отпечатанных карт Таро не в точности такие же, как цвета оригинальных рисунков.
– С этим всегда была проблема. Потребуется очень много работы и денег, чтобы сделать цвета абсолютно идентичными. И они всегда могут быть улучшены. Я видел их в Варбурге. Я тогда сделал с них подборку цветных диапозитивов, потому что к тому времени напечатанной колоды Таро еще не было. С тех пор другие люди тоже делали цветные фотографии, и они широко использовались для карт Таро. Но хоть, по крайней мере, оригиналы слишком велики, чтобы их украли! Так что я полагаю, они там находятся в безопасности. И их также хранят в темноте – чтобы не поблекли краски…
– Вы встречались с Фридой Харрис?
– О да, я встречался с ней, но она не произвела на меня особого впечатления. Я всегда проявлял сильный интерес к личности Алистера Кроули. И всегда хотел сделать фильм о том, как он жил в Сицилии. Я отправился в Чефалу и прожил в этом доме целое лето, все три месяца. Я снял всю побелку с фресок – он нарисовал там великолепные картины. А в его спальне было изображение ангела Айвасса, ростом в пятнадцать футов – удивительное, странное существо. Он описывал, как рисовал эти картины в своем дневнике, но точно не указал, как они выглядят. Я обнаружил, что у Айвасса по шесть пальцев на руках и ногах. Но, к сожалению, мне пришлось все это оставить, потому что я не был владельцем виллы.
– Его дом все еще в сохранности?
– Думаю, что там все сохранилось по-прежнему, но владельцы намеревались сдавать его туристам на лето. Местные крестьяне называют этот дом casa di fantasme - дом призраков – там постоянно были странные свечения и шумы. А во время моего пребывания в Чефалу, там появился очень серьезный полтергейст. Алистер Кроули оставил это место в спешке, прямо посредине церемонии. Его не выдворяли оттуда насильственным образом – он покинул Чефалу по собственному желанию, ничего не объясняя. Он так спешил, что даже бросил там нескольких своих женщин. И их как будто выбросило штормом на пустынный берег. Некоторые из них были вынуждены заниматься проституцией, чтобы выжить – об этом ходило много слухов, но я не совсем уверен, правда ли все это. Но они голодали и нуждались… Он просто бросил их, как бросают старую, обветшалую и ненужную мебель. Я нашел его письменный стол, который эти женщины продали за несколько яиц и ветчину. И крестьяне тащили этот прекрасный, огромный старый стол, за которым Кроули написал так много важных вещей, полмили вверх к горе. Там он и находился у них в доме. Они превратили его в Католический алтарь с пластиковой фигуркой Девы Марии и цветами… Я спросил их: «А что это за книга у вас на столе?» А они ответили: «Это la bibbia – библия». Они не умели читать. Я посмотрел ее и обнаружил, что это книга, принадлежавшая Кроули. Она называлась «Воспоминания об Отрочестве в Кэмбридже» – превосходное издание с золотыми полями… но оно не имело никакого отношения к библии! Эта книга была о Кэмбриджском Университете…
– Алистер Кроули умудрялся жить, почти никогда не работая…
– Конечно, он был в каком-то смысле очень непрактичным человеком. Он получил наследство, когда был еще довольно молод, но потратил эту весьма приличную сумму денег меньше, чем за десять лет, путешествуя, и издавая такие книги, как «Эквинокс». Он всегда хотел, чтобы они были отпечатаны на самой лучшей бумаге… В течение десяти лет он жил как лорд – а потом все деньги у него кончились… Всю оставшуюся жизнь он был вынужден с трудом наскребать деньги на жизнь, выклянчивая на свои каждодневные расходы и проекты. Он был вынужден постоянно занимать – и, конечно, никогда не возвращал долги.
Или же его последователи помогали ему. У него были проблемы вплоть до 72 лет, когда он умер. Если бы он был более практичен, для него все было бы проще – у него ведь было немало хороших идей. Одна из них представляла из себя магическую миниатюрную игру в гольф, в форме каббалистического древа жизни. Люди были вынуждены играть в гольф через весь Сефирот… Это была занятная и очень забавная идея – он мог сделать на этом большие деньги. А еще у него была идея о создании омолаживающих пилюль, пилюль амброзии, для которых он использовал семя молодых мальчиков – но, по правде говоря, они не сделали его моложе, ровно как и кого-то еще… Он сделал несколько моделей бутылок, которые сейчас очень редки. У него был судебный процесс с женщиной, которая назвала его черным магом. Всю свою жизнь он обожал паблисити – он был похож на Сальвадора Дали, который сознательно спекулировал своей известностью… Кроули занимался похожими вещами. Но он проиграл. Он издавал великолепные книги, такие, как, например, Книга Тота. Я нашел печатника, который сделал для него эту работу, и который по сей день занимается переплетным делом для Королевы всякий раз, когда из Букингемского дворца приходят заказы на подарочные издания в ознаменование каких-нибудь праздников, юбилеев и тому подобного. Я спросил его: «Мистер Кроули когда-либо платил вам, он оплатил, в конце концов, свой счет? Он был печально известен своей неплатежеспособностью».
Печатник куда-то сходил и, вернувшись, показал мне старое письмо от 1938 года, в котором говорилось, что после шести или семи писем с просьбой оплатить счета, он наконец-то смог это сделать. Он нашел деньги на оплату заказа – печатники держали книги, пока он не оказывался в состоянии за них уплатить. У него были последователи в Америке, которые посылали ему деньги. Но они были представителями среднего класса, не очень богатыми, хотя и посылали ему деньги в течение всей войны, даже трогательные посылки с какой-то едой, чаем, кофе, потому что в Лондоне в то время был страшный дефицит.
У него никогда не было денег, но он все время умудрялся сохранять облик важного, благородного джентльмена. Он сохранял стиль на протяжении всей своей жизни. К сожалению, я никогда так с ним и не встретился. Он умер в 1947 году, а я добрался до Англии только в 1950-м. Впрочем, я специально посетил Гастингс, где он умер. Я видел его комнату. Это было хорошее место для последних лет его жизни. Он довольно раздражительно относился ко всем людям, которые его окружали.
– Возможно ли, что в Книге Закона чувствуется некоторое влияние Ницше, и прослеживается связь между этикой Фридриха Ницше и Египетской мифологией и магией?
– Разумеется, тесная духовная близость с Фридрихом Ницше существует. Когда я недавно, в апреле, был в Турине – меня пригласили на какой-то кинофестиваль - я посетил дом, где жил Ницше. Там он написал Ecce Homo. Ницше долгое время жил в Турине и, как я полагаю, он находился в политической ссылке из Германии… Я не совсем уверен, почему он отправился жить именно туда, но это довольно приятный город. Вы же знаете, что даже Рихард Вагнер был вынужден жить некоторое время вне Германии, ровно как и несколько других представителей артистического мира…
– Они были революционерами…
– В том доме в Турине на стене была большая мраморная доска, с профилем Ницше в натуральную величину, барельеф и длинный текст, сообщающий, что он жил здесь и написал все эти книги. Правда, они не упомянули, что именно здесь он сошел с ума… Он был гений, но потом его мозг лопнул. Но я продолжаю думать, что между ними была очень сильная связь. Я знаю, что Алистер Кроули читал Ницше в молодости. Он, должно быть, впитал это в себя. Кроули упоминает его в списке своих «Святых» в Гностической Мессе. Вы также можете взять отдельные пассажи из Ницше и провести параллель с Книгой Закона, и все это очень близко – сходные идеи. Я считаю, что у них было духовное родство. Я бы не стал называть Кроули плагиатором. А кто-то другой, вероятно, может… Наци использовали отцензурированную версию Ницше, отдельные части его произведений, и в то же время другие фрагменты были полностью запрещены или не упоминались. Они превратили его в некое подобие полубога. Я видел фотографии мраморных статуй Ницше в Германии, внутри его дома, рядом с его кроватью, у письменного стола. Там всегда были два охранника, всегда свежие цветы. Наци создали почти языческий культ, и точно также они поступили и с Рихардом Вагнером.
– В работах Фридриха Ницше человек может найти цитаты за и против всего, чего угодно – он анархичен и аристократичен одновременно, консерватор и революционер. Наверное, это справедливо и в отношении Алистера Кроули.
– Ницше так же говорил, что война хороша для человеческой расы, что людям жизненно необходимо воевать каждые двадцать лет, иначе они размякнут до скотского состояния. Но с другой стороны Ницше не служил в армии… Он работал в госпитале во время войны какое-то время, но он никогда не бывал в сражениях, он никогда никого не убивал и не рисковал своей жизнью. Это было больше состоянием ума.
– Проблема в том, что слишком много людей забыли о различиях между символами и реальностью. Они разучились грамотно обращаться с символикой, аллегориями…
– Кроули написал о «Книге Закона», что ее не должно анализировать или обсуждать, а надо просто впитать в себя. Когда он говорит тебе не делать чего-то конкретного, точно также можно наткнуться и на противоположное послание - он, скажем, написал в «Гимне Люциферу»: «Ключ к удовольствию - неповиновение».
– Вы бывали раньше в Вене?
– Да. Я был здесь в 1968 году. Я узнал, что русские танки вторглись в Чехословакию и решил туда отправиться. Я сел в поезд из Вены в Прагу. На дворе был декабрь, до зимнего солнцестояния оставались считанные дни, шел снег. В Праге я захотел осуществить небольшой ритуал напротив статуи Вацлава на одноименной площади, так как я знал, что этот герой был воплощением Одина в этом регионе. Я осуществил ритуал с чашей огня. К тому времени русские танки уже окружали Прагу… Я не знал только одного, что Вацлав был не только преемником Одина, но еще и символом Чешской независимости: когда я исполнял этот ритуал, меня неожиданно окружили полицейские и арестовали, потому что они думали, что я шпион. Так что зимнее солнцестояние я встретил в тюрьме...
Я всегда считал кино злом; день, когда был изобретен кинематограф, стал черным для человечества. За столетия до изобретения фотографии у людей были талисманы, в действительности предвосхитившие фотографию, особенно с того времени как красящие вещества, которые они наносили на дешевый пергамент начали воспроизводить различные оттенки, когда блекли на свету. Талисман был как бы липкой бумагой от мух, чья задача состояла в том, чтобы заманить в ловушку какого-нибудь духа - ты коварно печатал на нем «фотографию» демона, которого хотел поймать. Фотография - вульгарная попытка украсть душу. Астральное тело всегда скрыто в человеке, и уж конечно ловкие и искусные фотографы вполне могут снять образ астрального тела. А вся штука заключается в том, что имея чей-то образ, ты контролируешь его. Если ты обезумел от любви, это становится понятным. Любое преступление может быть оправдано во имя Любви. На самом деле, это и не должно быть расценено как «преступление». Все оправдано во имя Любви.
Мои фильмы в первую очередь связаны с сексуальностью в людях. Причины, по которым я снимаю фильмы, вообще не имеют ничего общего с «кино»; все это явное, дешевое извинение за подчинение других людей, эквивалент фразы: «Приходи посмотреть мои гравюры… Сейчас они немного уменьшились в размерах…» Так что я рассматриваю себя как Дьявола, творящего через порочного медиума.
_________________ Нами управляют очень простые, примитивные и совсем некрасивые вещи: то, чего мы хотим на самом деле. (с) Анхе
Упомянутый в интервью фильм Кеннета "Восход Люцифера" интересен, помимо видеоряда и символики, ещё тем фактом, что музыку к нему должен был писать (и в итоге написал-таки) Джимми Пейдж, друг режиссёра и известный поклонник Кроули. Однако незадолго до выхода фильма Энгер умудрился поссориться с женой Джимми, и та вышвырнула его из их лондонского жилища, куда Пейдж пустил Кеннета поработать и пожить. Режиссёр, ясное дело, обиделся, обосрал чету Пейдж в газетах, заявив, что Джимми вообще уже не торт. В итоге саундтрек к картине написал исполнитель роли Люцифера Бобби Босолей сотоварищи, также владевший музыкальными инструментами и даже где-то игравший.
Дюжина короткометражных фильмов, которые снял Кеннет Энгер, помещается на одной видеокассете. Его ленты - это фрагменты большого проекта, обрывки грез, мазки на незавершенном полотне. И все же Энгер - один из самых влиятельных персонажей современного кинематографа. Он был первым американским режиссером, не просто проигнорировавшим систему голливудских студий и официальной дистрибуции картин, но сделавшим - еще задолго до бума независимых кинофабрик шестидесятых - эстетический жест в духе европейских визуальных экспериментов, которые до той поры Америка игнорировала. Киноконтиненты, связанные разве что миграцией режиссеров и актеров, бежавших от политических бурь, наконец, стали сближаться - и эта конвергенция все различимей в наши дни.
Энгер - первый режиссер американского андеграунда и в то же время историк Голливуда, десятилетиями собирающий сплетни о кинозвездах - создал своего рода Антиголливуд, снимая на свой страх и риск малобюджетные авангардистские фильмы на табуированные в "большом кино" темы. Режиссер говорил, что его интерес к фабрике грез возник благодаря подруге его бабушки, голливудской костюмерше, которая вместо сказок о Красной шапочке и Спящей красавице рассказывала шестилетнему Кену про жен Рудольфа Валентино, дебоши толстяка Арбакля и похождения развратной Клару Боу. "Я мало что понимал, но это было упоительно", - вспоминал Энгер. В 1935-м году он сыграл свою первую и последнюю роль в голливудском фильме - принца в экранизации "Сна в летнюю ночь". Одержимость Голливудом сочеталась у Энгера с ненавистью к фабрике грез, удостоившей его пятнадцати минут славы, а затем отвергнувшей навсегда. "Я испытываю ни с чем не сравнимое наслаждение, глядя на то, как мои враги разваливаются на куски. Просто сижу и смотрю, как вся империя Голливудского Вавилона рассыпается в прах".
По убеждению Энгера, фильм должен действовать на зрителя подобно магическому заклинанию; весь процесс кинопроизводства - от освещения, декораций и гардероба до обработки пленки и экранной проекции - является секретным ритуалом. Киномагия, словно психоделический наркотик, открывает двери восприятия. Первый свой фильм "Фейерверк" Энгер сделал в 47-м году. В ту пору ему было 20 лет, - съемки заняли один уикенд. Авторская аннотация к картине: "Неудовлетворенный сновидец просыпается, отправляется в ночь в поисках света, проходит сквозь угольное ушко и возвращается в постель не столь пустым, как прежде".
Даже сегодня, пятьдесят лет спустя, "Фейерверк" с его визуальной насыщенностью, неожиданной пластикой корриды и сексуальной раскрепощенностью кажется новаторским произведением, хотя едва ли не каждый его образ процитирован во множестве поздних лент - от андерграундной классики "Розовый нарцисс" до "Кереля" Фассбиндера. Зашифрованные образы фильма насыщены эротизмом и иронией - эрекция, превращающаяся в статуэтку, спрятанный в окровавленном мясе компас сердца, шутиха, вырывающаяся из матросских штанов, голова, превращающаяся в украшенную мишурой рождественскую елку - атлантический отклик на "Андалузского пса" двадцать лет спустя. Энгер послал копию "Фейерверка" на Фестиваль Проклятых Фильмов, который Жан Кокто проводил в Биарицце. Вскоре картина была показана на первой выставке экспериментального кино в Бельгии и получила приз Анри Шометта в Париже. Триумф сопровождали мелкие скандалы. Рассказывают, что когда в 50-м году "Фейерверк" демонстрировался в королевском Кинообществе в Лондоне, супруга индийского посла закричала: "Этот фильм надо сжечь!" и в гневе выбежала из зала.
По приглашению Кокто Энгер приезжает в Европу, знакомится с Анри Ланглуа, директором парижской синематеки, и в киноархивах открывает для себя работу, которая в значительной степени повлияет на его эстетику и монтажную технику - пленки незавершенного фильма Эйзенштейна "Да здравствует Мексика!".
Главные европейские проекты Энгера - экранизация "Песен Мальдорора" Лотреамона и балета Кокто "Юноша и смерть"- остались невоплощенными; он снял лишь два короткометражных фильма: "Искусственные воды" (панорама фонтанов Тиволи с намеком на фривольную двусмысленность их постройки известным либертином кардиналом Д'Эсти) - и магическую сказку "Кроличья луна" - музыкальный клип с эксцентричной хореографией. Биограф Энгера, Билл Лэндис, анализирует образы этого фильма:
Диктор: Кролик на луне заимствован из японской легенды, в то время как Луна - по эзотерической схеме - символизирует женское начало. Персонаж Пьеро основан на карте таро "Дурак", означающей божественное вдохновение в духовных или творческих материях, но безумие, манию или смерть в делах повседневных. Гротескно стилизованные мимические движения актеров авангардного театра начала века, напоминают и кабуки, и комедию-дель-арте, где Колумбина терзает Пьеро с помощью Арлекина. Декорации похожи на лес из серебряных деревьев из "Сна в летнюю ночь".
Андрей Плахов: Фильмы Энгера французского периода напоминают сюрреалистический притчи Кокто, но содержат в себе новый элемент. Они, как и вообще все работы этого режиссера-нонконформиста лишены диалогов и построены на музыке. Главным образом, на характерных шлягерах, в которых Энгер подчеркивает эротический элемент и которые делает основой своих экранных конструкций и драматургии. По сути, речь идет о первых в истории, появившихся еще до эры психоделики музыкальных клипах. Сегодня в мире все больше тех, кто считает Энгера прямым предшественником и крестным отцом music video.
Дмитрий Волчек: Я спросил Кеннета Энгера, не было ли у него проблем из-за необычной для той эпохи откровенности его фильмов - в частности, "Фейерверка".
Кеннет Энгер: У меня никогда не было проблем с полицией, потому что мой фильм показывался в киноклубах, частных домах или музеях. Помню, на одном из просмотров были совершенно замечательные зрители - доктор Альфред Кинзи, возглавлявший знаменитый институт сексуальных исследований, режиссер "Франкенштейна" Джеймс Уэйл, Роберт Флори, поставивший "Убийство на улице Морг"... Доктор Кинзи купил копию "Фейерверка" для своего института. Это была первая копия фильма, которую я продал. Единственный раз в жизни у меня были неприятности в 64-м, когда я сделал "Возвышение Скорпиона". Это было в Лос-Анджелесе. В полицию пожаловался один зритель (как потом выяснилось, член американской фашистской партии, полагавший, что я глумлюсь над нацистским флагом). Полиция ворвалась в кинотеатр, арестовала менеджера, конфисковала фильм. Был громкий процесс, и Верховный Суд Калифорнии постановил, что фильм можно демонстрировать. И еще шесть месяцев он шел в этом кинотеатре при большом стечении публики. Сейчас, конечно, с этим фильмом не было бы никаких проблем. Там есть некоторые моменты - эрекция, обнаженное тело - это все каких-нибудь 4 кадра, пшик и всё. Я учился монтажу у Сергея Эйзенштейна.
Дмитрий Волчек: Не только Фассбиндер, но и другие знаменитые режисееры испытали влияние Энгера. По мнению Аендрея Плахова, фильм Энгера "Багровое мгновение" отразился в "Синем бархате" Дэвида Линча. Сам Кеннет Энгера считает, что заимствования неизбежны, любой художник - сорока, ворующая из чужих гнезд.
Кеннет Энгер: Единственный режиссер, который признал, что на его стиль повлияли мои работы, это Мартин Скорсезе. Он сказал мне, что восхищен тем, как я использую поп-музыку в "Возвышении Скорпиона". Кстати, все права на эту музыку мне стоили всего лишь восемь тысяч долларов. Двенадцать песен Рея Чарльза, Элвиса Пресли и других. Сейчас это стоило бы в десятки раз больше. Да, еще Пол Шредер признавал мое влияние. Он написал интересное эссе обо мне. Линч же утверждал, что не видел моего фильма, но мне кажется, что его решение использовать песню "Синий бархат" было вдохновлено тем, как я это сделал в "Восхождении Скорпиона". В моем фильме, эту песню прекрасно поет Рик Нельсон, а в фильме Линча - Изабелла Росселини и на редкость скверно. Я люблю поп-музыку, но сейчас так мало хороших песен, иногда за целый год ни одной не услышишь. Весь этот рэп - мне кажется это просто дрянь, я его сразу же выключаю.
Дмитрий Волчек: В "Возвышении скорпиона", который Энгер снимает уже по возвращении в США в 63-м году, садомазохистская эстетика Ангелов ада" стала, по определению режиссера, "зеркалом смерти, поднесенным к американской культуре". Мотоцикл становится тотемом, из игрушки перерастает в орудие террора; танатос в хроме в сочетании с черной кожей и тесными джинсами. Как и в короткометражке Kustom Kar Kommandos, где юный красавец под сладкую песню протирал пуховкой немыслимого вида стальное чудовище - гибрид автомобиля, мотоцикла и машины времени - в "Возвышении скорпиона" ритуал подготовки к встрече со смертью сопровождают популярные мелодии.
Песня из фильма
Под эту музыку герои надраивают мотоциклы, натягивают свою кожаную амуницию, куртки, браслеты, зловещие перстни с черепами, чтобы затем отражением в зеркале перед ними предстал оскал смерти.
69-й год: новый фильм Энгера "Пробуждение моего демонического брата" - прежняя эстетика видеоклипа, но на этот раз другой саундтрек: психоделическое сочинение лидера Rolling Stones Мика Джаггера. Вот как анализирует этот фильм американский критик Тони Моррисон.
Диктор: Тайное значение фильма проявляется в финальной сцене, когда по лестнице спускается мумия с плакатом на шее: "Зеп, ты беременна. Это колдовство". Эту надпись можно интерпретировать так: Энгер попытался внушить свои идеи зрителю, и добился успеха, что можно расценить, как колдовство. Ты становишься беременным образами и идеями, предложенными Энгером. Они уже часть твоего опыта. Первый образ пробуждения - три кружка, образующие пирамиду. Последний кадр - та же пирамида, но перевернутая. Он может быть интерпретирован как знак зла - голова с рогами. Ты садишься смотреть этот фильм невинным, не зная, что тебе предстоит. Но образы охватывают твое сознание, и оно непоправимо меняется. Пирамида символизирует зрителя до просмотра и после, свидетельствуя о том, что задача Энгера - трансформировать аудиторию, подействовав на нее магическими средствами.
Дмитрий Волчек: "Восхождение Люцифера", заключительная картина цикла "Волшебная лампа" - много раз переделывавшаяся в течение десятилетия - стала фактически последней работой Энгера. Фильм о Микки Маусе "Мышиный рай", задуманный в начале 80-х, остался незавершенным.
Кеннет Энгер: "Над мышиным раем" я работаю уже несколько лет при финансовой поддержке Джея Пола Гетти - это один из самых богатых людей в мире. Он дал мне сто тысяч долларов на подготовку фильма. Ему тоже нравится Микки Маус. Это фильм о раннем Микки Маусе, до "Фантазии", конца 20-х - начала 30-х годов, когда он был скорее крысой, чем мышью. Сейчас он вроде милого маленького мальчика, но поначалу это был чертенок, делал всякие пакости, и именно такой Микки Маус мне нравится. Теперь они его кастрировали. Увы, деньги у меня кончились и я попросил господина Гетти о новой порции, но он не ответил - очень капризный человек. Впрочем, чтобы завершить фильм, мне нужно не так уж и много - всего 10 тысяч долларов.
Дмитрий Волчек: Единственный фильм Энгера, который все-таки вышел в прокат за последние 20 лет - десятиминутная лента о выставке оккультной живописи в Лондоне "Человек, которого мы хотим повесить" - документальный фильм, который сам режиссер отказывается считать документальным.
Кеннет Энгер: Это не просто какой-то там "документальный фильм", это фильм Кеннета Энгера. Да, конечно, я показываю картины, но при этом использую разнообразные трюки, музыку, монтажные приемы, так что это не просто скучный фильм о картинах, висящих на стене. Очень трудно снимать нечто абсолютно неподвижное. Первый фильм Алена Рене был о Ван Гоге. Пятнадцатиминутный и к тому же черно-белый. И он столкнулся с той же проблемой оживления неподвижного. Разрушаешь ли ты картину, искажаешь ли ты ее идею, когда показываешь крупным планом лишь один подсолнух? Мой подход такой: если кто-то хочет увидеть картину, пусть смотрит на нее на стене или в альбоме, я же - кинорежиссер, и хочу показать ее по-другому. Так что это не просто документальный фильм, это фильм Кеннета Энгера. Я в жизни своей не делал "документальных фильмов", у меня совершенно особый стиль.
Дмитрий Волчек: "Изысканной коробкой отравленных конфет" назвал книгу Кеннета Энгера "Голливудский Вавилон" рецензент "Нью-Йорк Таймс". Впервые опубликованная в 1958 году в Париже Жан-Жаком Повером, выпускавшим запрещенные цензурой романы маркиза де Сада, иллюстрированная хроника Кеннета Энгера положила начало быстро расцветшему жанру собрания сплетен о звездах.
Диктор: Белые слоны! Бог Голливуда потребовал белых слонов и получил их - восемь гипсовых мамонтов, восседающих на гигантских грибах пьедесталов, восемь повелителей колоссального двора Валтасара - гипсовый Вавилон, построенный за пыльной дорогой для дешевых машин, названной Сансет-бульваром.
Так он и стоял годами, словно гаргантюанская мечта за Сансет-бульваром. Стоял и после того, как провалилась в прокате "Нетерпимость", когда двор Валтасара зарос сорняками, стены на заброшенной съемочной площадке осыпались и покоробились, а пожарное управление Лос-Анджелеса признало его огнеопасным - он все еще стоял, Вавилон Гриффита, словно упрек и вызов расцветающему киногороду.
Тень Вавилона накрыла Голливуд.
Дмитрий Волчек: Кеннет Энгер утверждал, что его "Вавилон" - книга с тайным кодом, который ему помогли составить два египтолога: "Я написал книгу для одного читателя из тысячи. Этот код - вызов его остроумию и находчивости, ему придется перекопать весь текст, чтобы отыскать разгадку".
После успеха "Голливудского Вавилона", полная версия которого появилась в США только в 1975 году и стала бестселлером, Энгер получил предложение написать сиквел. Выход нового тома затягивался, и, чтобы успокоить недовольных издателей, Энгеру пришлось придумать историю о том, что рукопись похитили забравшиеся в дом грабители, и текст пришлось восстанавливать заново. Но одного из репортеров Энгер удостоил честного признания: "Я терпеть не могу современный Голливуд и мне трудно закончить книгу, потому что я всех ненавижу".
Выход заключительной, третья часть "Голливудского Вавилона" первоначально был запланирован на конец 1999-го года. Энгер жаловался, что работа над книгой идет очень сложно, потому что издатель отказывается покупать фотографии, многие из которых стоят десятки тысяч долларов.
Кеннет Энгер: С третьей частью возникли некоторые проблемы. Беда в том, что у меня нет денег на покупку многих фотографий. Некоторые стоят тысячи долларов. Увы, мой издатель отказался оказывать мне эту помощь, и я разорвал с ним контракт. Издание книг в Америке - непростая вещь. Если у жалкой секретарши сексуальная связь, хотя бы и пятиминутная, с президентом Клинтоном, ей предложат миллионы долларов аванса, даже если она все это выдумала. То, что они платят столько денег за скандалы, это унижение литературы.
Дмитрий Волчек: Но ведь "Голливудский Вавилон" тоже о скандалах?
Кеннет Энгер: Да, в значительной степени. Но многие вещи, о которых я пишу, тщательно замалчиваются, по крайней мере в Америке. Я также печатаю цветные фотографии, сделанные полицией на следующее утро после убийств в доме Шарон Тейт. Все трупы во всех деталях. Детектив, который мне их предоставил, разумеется, нарушил закон, но в любой стране мира найдется продажный полицейский, не так ли? Особенно в Голливуде, это традиция.
Дмитрий Волчек: Вы нанимаете детективов, чтобы они проводили расследование для вашей книги?
Кеннет Энгер: Нет я никого не нанимаю, есть полицейские, с которыми я дружу. Мне потребовались годы, чтобы подружиться с ними. Как правило, это уже пожилые люди, у них совсем неплохая жизнь, им дают прекрасную пенсию. Но на пенсии им страшно скучно, они лишены привычного адреналина, многие из них спиваются. И вот я сижу с ними в баре, и пока они выпивают 3 стакана, я выпиваю половину одного. И мне удается разговорить их, и они рассказывают мне всякие истории - порой душераздирающие. Скорее всего, это последняя часть книги, я все-таки уже немолод. А когда ты стареешь, всё становится сложнее. Заниматься любовью, взбираться на гору или писать книгу, что угодно.
Дмитрий Волчек: В начале 90-ч годов появилось несколько сообщений о том. что по "Голливудскому Вавилону" будет сделан фильм, причем режиссером станет сам автор книги.
Кеннет Энгер: Я очень хотел бы снять фильм, похожий по стилю на "Сладкую жизнь" Феллини. Но я бы сделал его цветным и в формате синемаскоп, несмотря на то, что он считается старомодным. Такой срез истории, Голливуд с 20-х годов, движение волн времени. Продюсер Эд Прессман очень увлекся этой идеей, но мы не смогли договориться о деньгах. Минимум, который мне нужен - 25 миллионов долларов. Мне необходимо взять напрокат старые автомобили, например лимузин Греты Гарбо. Я знаю, где его найти, но аренда стоит тысячу долларов в день. Нужны аутентичные дома... Если мы хотим арендовать дом, где жил Рудольф Валентино, придется платить его нынешним владельцам. За один миллион, который мне предложил Прессман, я просто не смогу сделать этот фильм. Нереалистично. Мне часто не везет в денежных делах. Люди говорят: "Ты же маг, почему тебе не везет?" Я отвечаю: "Я ведь все-таки жив, может быть это и есть удача, потому что множество людей моего поколения уже умерло".
Дмитрий Волчек: "Голливудским Вавилоном" Энгер отомстил миру профессионального кино. Ответный удар последовал лишь четверть века спустя. Некий Билл Лэндис, работавший в нью-йоркском секс-клубе, который часто посещал Энгер, опубликовал биографию режиссера - книгу жестокую, уничтожающую всю тщательно выстроенную Энгером персональную мифологию. Наркомания, девиантный секс, гордыня, творческое бесплодие - Лэндис без труда доказал, что все грехи и пороки персонажей "Голливудского Вавилона" присущи его создателю. Впрочем, завершается биография признанием: "Энгер стал для Голливуда тем же, чем Карл Маркс был для капитализма".
_________________ Нами управляют очень простые, примитивные и совсем некрасивые вещи: то, чего мы хотим на самом деле. (с) Анхе
Кстати, в 1955 году Кеннет Энгер ездил в Аббатство Телемы - виллу в деревне Чефалу на Сицилии, где обитал Кроули с жёнами, детьми и периодически наезжавшими послушниками до своей департации с острова в 1923 году. К режиссёру понаехал в гости сам Альфред Кинси. Кеннет смыл большую часть побелки (после того, как виллу освободили, в ней был залит новый пол и побелены стены) и снял бетонный настил. Предлагаю посмотреть на работы Алистера нашего Кроули.
Следующая тема Предыдущая тема
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах